На протяжении многих периодов истории изобразительного искусства цветовая символика имела огромное значение для обазно-идейного содержания любого художественного произведения. Так, особо важная роль принадлежала цвету в Средние века, когда в условиях господства религиозных идеологий интерес к тому или иному оттенку поддерживался благодаря вере в его магическую силу. Отдельно стоит отметить, что в разных странах складывались и разные цветовые символики, которые могли иметь существенные отличия друг от друга (яркий пример того – красный цвет, который считался цветом радости и красоты и одновременно символизировал стыд и злость). Разногласия в трактовке цветов возникали и внутри одной страны. Происходило это, преимущественно, из-за пересечения религиозной символики, которая в истоках имела религиозные учения, различные сказания и легенды, и народной, являющейся отражением мировоззрения самого народа.
Разнообразие ассоциаций способно дать одному и тому же цвету сотни различных значений. К примеру, вышеупомянутый красный, который ассоциируется с огнем и кровью, с древнейших времен является символом жизни, а значит, символизирует плодородие и любовь. При этом из-за близости к крови красный одновременно может ассоциироваться с тревогой, страданиями, войной и даже смертью. На значении цвета могут сказываться и исторические события (так, в первой четверти ХХ столетия красный символизировал, в первую очередь, революцию).
При этом цвет не может быть символом сам по себе. Так, в любом произведении он является составляющей изобразительной, пространственной либо объемной структуры, в которой занимает определенное, обусловленное идейным замыслом и композицией место, которое, в свою очередь, и раскрывает его символическое содержание. Следовательно, восприятие цвета зависит, в первую очередь, от общего идейного замысла произведения, его цветового композиционного построения и окружающих цветов, а также от конкретной изобразительной формы, структуры, к которой принадлежит цвет. Так, советский режиссер и художник С. Эйзенштейн, работая над созданием цветного кино, пришел к выводу, что решающими в искусстве являются не абсолютные, а образные, произвольные соответствия, которые надиктованы всей образной системой какого-либо произведения.